Это неприятное чувство ссоры. Как будто вляпался - не рукой, сердцем - во что-то липкое, оно мгновенно высыхает и превращается в стягивающую пленку. Грязновато-серую такую пленочку - тоненькую и тугую. Об этом говорят: "осадок на душе остался". Но это не осадок, это противная пленка, которую не подцепишь ногтем, а будешь усиленно скрести - лишь сильней поцарапаешь душу. Пока тебе не больно, только противно, но как начнешь себя оправдывать - пытаться содрать - лишь растравишь себе все, и боль придет непременно.
И простого "Извини", даже искреннего, будет недостаточно. Оно ведь совсем не для этого. Извинение лишь откроет шлюзы, тебя откроет - нараспашку, ты будешь готов, чтоб простили. А пленку смоет лишь прощение. Не сухое "Извиняю", а настощее прощение, его увидишь только в смягчившемся взгляде, расслабившихся мыщцах лица, потянувшихся обнять руках. А пока лицо - каменная маска, руки скрещены на груди, взгляд в сторону, неискренние слова будут горстью песка, брошенной в глаза. Потому так щипет, и в горле ком. Это лишь песок непрощающего "прощения".
И слова, которые так не хотел говорить. Знал - не надо, не стоит, не простят. Хорошо знал. И сказал по этой же причине. Потому что знал, куда давить. Лучше других знал. И поэтому не простят. Потому что должен был быть - лучше, ближе - тех, других. Поэтому не простят. Даже не бросят лживого "извиняю", чтоб отвязался. Не будут жалить в ответ и сотрясать воздух. Просто оттолкнут, не проронив ни слова.
Когда получаешь в ответ лишь такое молчание, понимаешь, чтоб лучше наорали, накинулись с кулаками, кинули чем-нибудь тяжелым, рукой ударили наотмашь. Потому что знаешь, потом эти же руки будут гладить, в объятьях сжимать, тот же рот, прежде кривящийся от гнева и выкрикивающий оскорбления, будет целовать и шептать слова утешения. А когда молчат, отворачиваются, не прикасаются...
И твои отчаянные извинения, искреннее раскаяние, как об стенку горох, пролетают мимо, не доходят, не принимаются. Уши наглухо закрыты обидой, и тебя никогда не услышат. И пусть ты все ниже и ниже опускаешься, падая на колени, с каждым словом прижимая к полу свою собственную гордость, тебя не увидят. Застилает глаза холодная обида - без слез. Тебя не простят, извернись ты хоть наизнанку, потому что лишили доступа к сердцу, оттолкнули от груди. А без этого - кричи, не кричи, не достучишься, ты больше не в белом списке.
И не нужен ты никому со своим раскаянием и извинениями. Сделанного - не воротишь. Раньше надо было думать. Кто ж виноват, что ты не умеешь?